Форум » Оперный сезон » Опера "Царица" Д.Тухманова » Ответить

Опера "Царица" Д.Тухманова

Лора: http://www.youtube.com/watch?v=ODn0i5P91QE Интересно , где эти 8 Гб фотографий можно будет посмотреть ? : )

Ответов - 8

Элен: О прошедшей в Питере премьере оперы Царица. Почитала прессу и оперные форумы. Критика как обычно пестрит противовположными мнениями. Одни очень хвалят музыку Тухманова, называя её изящной, мелодичной , изобретательной и запоминающейся. Другим, напротив, она показалась шаблонной, эклектичной и даже пародийной, копирующей великих композиторов ( Чайковский, Кальман и др. ). Постановка многим понравилась своей классичностью (без новомодных режиссёрских заскоков), но кто-то и в ней углядел моменты пошлости... Хор понравился всем, и все однозначно ругают Максакову (молодую Екатерину) - хуже неё и в вокальном и в артистическом смысле никого не было... Приведу одну из рецензий ( с сайта "Призрак оперы") - хвалебная, что удивительно,поскольку на этом форуме весьма строгие меломаны. Екатерина посетила императорский театр Вчерашняя премьера в Александринском театре стала событием выдающимся по многим соображениям. Во-первых, постановка новых опер современных композиторов в России пока ещё остаётся явлением экстраординарным. Во-вторых, оперу написал Давид Тухманов – композитор, творчество которого у многих поколений слушателей связано с песней, и не просто песней, а настоящим шлягером: согласитесь, что «Чистые пруды», «Притяжение земли», «Аист на крыше», «Напрасные слова», «Восточная песня», «Эти глаза напротив» как-то не ассоциируются с оперным жанром. Ну, а в-третьих, эта постановка стала ещё одним выступлением в нашем городе московского музыкального театра «Геликон Опера» – а это уже само по себе всегда огромное событие в музыкально-театральной жизни города. Даже далёкие от мира музыки люди, прогуливавшиеся по Невскому в районе «Катькиного садика» легко могли догадаться, что этим вечером в Петербурге происходит нечто не совсем обычное: площадь Островского перед зданием театра, уже с утра очищенная милицией от всегда в изобилии парковавшихся там машин, сияла непривычной чистотой; к входу в театр вела ковровая дорожка, а по сторонам стояли позолоченные «живые статуи». Среди стекавшейся в театр публики были замечены известные тележурналисты, поэты Юрий Энтин и Юлиан Ким, скрипач Сергей Стадлер, директор Эрмитажа Михаил Пиотровский, актёры питерских театров и даже звёзды телепередачи «Что, где, когда?», а также множество «бизнес-леди», сиявших искусственным и натуральным загаром, прикрытым рискованно малым количеством одежды. Губернатор Валентина Матвиенко в сопровождении председателя Комитета по культуре Антона Губанкова опоздали к началу и покинули театр после антракта. Моцарт утверждал, что в опере «поэзия должна быть послушной дочерью музыки», поэтому с неё мы и начнём – тем более, что либретто Юрия Ряшенцева и Галины Полиди нельзя отнести к шедеврам этого жанра. И дело здесь даже не в качестве поэзии: просто музыка стиха в данном случае должна растворяться в мелодиях композитора, а текст должен быть максимально ясным и доступным – как для слушателя, так и для актёра. Конечно, это ещё и вопрос дикции у певцов (о них мы поговорим чуть ниже). Однако когда текст арии пестрит словами вроде «согласованный», то даже на русской опере невольно устремляешь взор поверх сцены в поисках субтитров. Есть в тексте и откровенные неточности вроде «Государственного совета»: если быть точными, то при Екатерине II существовал учрежденный в 1768 году «Совет при высочайшем дворе», который упразднил Александр I и своим указом от 30 марта 1801 года создал «Совет непременный» – а определение Государственного совета появилось по инициативе М. Сперанского только в 1810 году. Совершенно неуместными показались карикатурные мечты Платона Зубова «а-ля Жириновский», в которых он клянётся омыть «русские сапоги» в Индийском океане: памфлет и политическая сатира, разумеется, имеют право на жизнь и в музыкальном театре, однако смешение исторической драмы, буффонады и публицистики в одном сочинении может легко превратить оперу в винегрет. Впрочем, не будем придирчивы: опера – это не учебник истории, но страсть, любовь – и конечно же, музыка. И главный недостаток либретто – крайне вялую драматургию – достойно исправляет композитор: Тухманов-драматург оказался на несколько порядков «круче» либреттиста, обеспечив достойные динамику и «драйв» разворачивающихся в опере событий сугубо музыкальными средствами. Музыку этой оперы определяли по-разному: «Царицу» называли «открытой оперой», имея в виду её доступность широкой публике; режиссёр Дмитрий Бертман вообще полагает, что «Тухманов изобрел совершенно новый оперный жанр: «Царица» – это опера постмюзиклного времени». В общем, любая опера, написанная сегодня, формально будет считаться «постмюзиклом» – да и не очень благодарное это дело, заниматься поисками точного определения. Гораздо важнее, что с первых звуков увертюры становится ясно, что мы слышим произведение мастера. Музыка сольных номеров в опере по преимуществу гомофонная – или, проще говоря, мелодия в ней главенствует и является основным носителем музыкальных идей. Однако в хорах идёт мощное полифоническое развитие, а сольные голоса из хора явно указывают на творческие приёмы Мусоргского. Вообще, любители и знатоки музыки легко узнают «приветы» от известных композиторов прошлого: то тут, то там из соцветий нот вдруг «выглянут» Чайковский, Бизе или Верди; однако композитор нигде не опускается до прямого цитирования или «стёба», который так любят пресловутые «постмодернисты» – с добрым юмором композитор как будто намекает знатокам: мол, слышали, знаем! Критик, настроенный менее благодушно, мог бы назвать эти всевозможные «приветы» от Пуччини, Шостаковича и даже Кальмана эклектикой – и возможно, оказался бы прав. Однако главное достоинство музыки в том, что неискушённый меломан сможет безмятежно ею наслаждаться, не задаваясь мучительными культурологическими ребусами. Партитура, как шедевр хорошего кулинара, в меру приправлена терпкими гармониями ХХ века и украшена барочными менуэтами – остроумными и изящными стилизациями а-ля Гендель и Пёрселл. На «постмюзикловость» сочинения указывает разве что почти хулиганский и «вставной» по стилистике, «мюзиклово-канканный» номер юной внучки императрицы, Александрины. Оркестр «Геликон-оперы» под руководством Константина Чудовского, дирижёра яркого и талантливого, звучал гибко, в хорошем балансе со сценой и залом – и это несмотря на то, что в изрядно урезанную после ремонта оркестровую яму Алекесандринки часть музыкантов просто не поместилась (состав пришлось «урезать»), а ударные расположились в одной из лож. Актёрский состав в «Царице» впечатляет своей многочисленностью: полноценных составов здесь три – и вдобавок, в каждом из них роль Екатерины поют три исполнительницы (в соответствии с возрастом): юную Княгиню Екатерину, Екатерину Вторую и, разумеется – императрицу Екатерину Великую. Труппа в «Геликоне» очень ровная: здесь, может быть, и не так много красивых голосов, но зато все солисты – превосходные актёры и, как говорится, в комплексе «дадут фору» многим и многим солистам больших и малых театров. Откровенно разочаровала только Мария Максакова в роли юной княгини: её вокальный уровень, к сожалению, много ниже всех остальных участников спектакля: совершенно не «опёртый» на дыхание голос, «проглоченный» куда-то в затылок и «каша во рту» вместо ясной дикции. Она движется по сцене, как модель на подиуме – и если другие артисты в спектакле живут, то г-жа Максакова пока, увы, только очень старается. (Кстати, на одной из репетиций эту партию великолепно пела Елена Семёнова). Екатерину Вторую с несомненным успехом спела Елена Ионова, а образ «заматеревшей» самодержицы превосходно воплотили Ксения Вязникова и Лариса Костюк, шутя управившись с непростой для меццо тесситурой. В роли Графа Орлова равно хороши оказались Николай Дорожкин и Дмитрий Пономарёв, хотя генеральную репетицию блестяще спел Вадим Заплечный – у последнего голос имеет более ярко выраженную драматическую окраску, и он, как показалось, с большим бесстрашием атакует верхние ноты. Василий Ефимов (Платон Зубов) произвёл неприятное впечатление своим гипертрофированным самолюбованием на фоне весьма скудных вокальных данных (его верхние ноты вызывали в зале сдержанный смех); хороши были Михаил Гужов (на генеральной для прессы) и Александр Киселёв в роли Графа Никиты Панина. Великолепной характерной актрисой показала себя Анна Гречишкина в роли Александрины, внучки императрицы. Хорош был и контртенор Олег Рябец в эпизодической партии Густава IV-го. Буквально вознёсся надо всеми «выше Александрийского столпа» Князь Потёмкин-Таврический в исполнении народного артиста России, баритона Юрия Веденеева. Превосходный, плотный и собранный голос, без усилия наполняющий зал, прекрасные сценические манеры и какой-то врождённый аристократизм сделали его героем премьеры. Хотя, если уж речь зашла о героях, то невозможно не сказать о главном герое: это коллективный участник спектакля, хор «Геликона» – который, кстати, выступает в этой опере и балетом, и мимансом, и «рабочим классом», передвигающим декорации. По преимуществу молодые ребята (кстати, почти все – с образованием хорового дирижёра) работали с невероятным воодушевлением и мастерством. Блестящее воплощение работы хореографа Эдвальда Смирнова (тоже, в свою очередь, достойной всяческих похвал) порой заставляло усомниться: это хор работает на сцене или поющий кордебалет? Вообще, в спектакле доминировала характерная черта, отличающая любые спектакли «Геликон-оперы» ото всех наших музыкальных театров: это необыкновенная атмосфера радости служения искусству (как бы высокопарно это не звучало), царящая на сцене и передающаяся в зал. Актёры работают с радостью и необыкновенным воодушевлением – и это разительно отличает геликоновцев от артистов всех наших музыкальных театров, в любой роли выступающих с видом угнетённых злобным помещиком крепостных – или хоровых коллективов, которые даже хор «Славься!» порой обращают в нестройно-заунывную бурлацкую песнь. Одновременно лаконичны и роскошны декорации Игоря Нежного, повторяющие интерьер и экстерьер Екатерининского дворца; под стать им и великолепие исторических костюмов Татьяны Тулубьевой. Правда, на фоне всей этой роскоши какой-то занозой выглядел Платон Зубов – без парика, в «домашней обстановке» он являл публике пёстренькую стрижку с кокетливым мелированием, характерную скорее для завсегдатая гей-клуба, но никак не для князя, будущего генерал-губернатора и последнего фаворита Екатерины, в последний год её царствования сосредоточившего в своих руках тринадцать должностей по высшему управлению империей. Режиссура Дмитрия Бертмана легка, остроумна и изящна. Времена, когда Бертман был неким enfant terrible отечественной музыкальной режиссуры (как сознавался он сам, порою лишь для того, чтобы о театре больше говорили) ушли в прошлое; теперь он работает свободно, и спектакль просто дышит «невыносимой лёгкостью бытия». Екатерина в его спектакле, в первую очередь – женщина в разные периоды своей жизни, безо всякой педализации как интимных подробностей, так и государственной деятельности. Императрица у Бертмана такова, какой выглядит в эпитафии (которую, по преданию, сама для себя и сочинила): «Вступив на Российский престол, желала добра и старалась доставить своим подданным счастие, свободу и собственность, она легко прощала и не питала ни к кому ненависти. Пощадливая, обходительная, от природы веселонравная, с душою республиканскою и с добрым сердцем, она имела друзей. Работа ей легко давалась, она любила искусства и быть на людях». Не знаю, кого в этом винить, режиссёра или композитора – но у оперы неожиданно оказалось аж три финала подряд (невольно вспомнился Вагнер с его бесконечными кодами): после абсолютно логичной, драматургически выверенной сцены, когда пожилая императрица остаётся в полном одиночестве за закрытыми дверьми огромной дворцовой залы, идёт один, «народный» финал; мастерски написанный хор с соло «а-ля Юродивый» однозначно отсылает здесь к Сцене под Кромами в некоторых сценических редакциях «Бориса Годунова» Мусоргского (тоже, кстати, абсолютно неуместной после сцены смерти Бориса). Но и после этого эпизода, затихающего в нежнейшем пианиссимо, вдруг начинается этакий имперский «гранд-финал»: хор славит царицу, на сцену выезжает постамент памятника (точная копия монумента, установленного в ноябре 1873 года в сквере перед Александринским театром), свои места вокруг постамента занимают «обронзовевшие» исторические персонажи, а специальный подъёмник возносит Екатерину наверх. Наверное, либреттистам следовало вспомнить, что идея установки памятника императрице не раз возникала ещё с первых лет её правления, однако так и не была осуществлена, поскольку сама Екатерина была категорически против этого. А вот воздвиг ли себе памятник нерукотворный композитор Давид Тухманов, покажет только время: всем операманам известны хрестоматийные провалы «Травиаты» Верди или «Кармен» Бизе, ныне разобранных на шлягеры любителями «популярной классики». В любом случае, опера хороша уже тем, что в антракте большинство публики было занято тем, что активно вспоминало подзабытые страницы отечественной истории. А это из Коммерсанта, ругательная статья http://www.kommersant.ru/doc-y.aspx?DocsID=1208969

Лора: "А вот воздвиг ли себе памятник нерукотворный композитор Давид Тухманов, покажет только время" Я полностью согласна . Интерес к постановке огромный и это уже плюс . Если во всей опере найдется хотя бы две - три арии "шлягера" , то успех уже будет несомненный .Это то , что касается памятника . А то , что композитор песенник решил написать оперу , ничего крамольного не вижу . Главное ,что было огромное желание и творческое вдохновение . В истории России очень много величайших исторических моментов , которые уже на достаточном временном отрезке находятся от нас , что бы оглянуться и посмотреть , сделать какой-то вывод лично для себя , для своей жизни . Опера "Царица" возможно очень многих подвигнет изучить жизнь Екатерины Великой , а кто-то найдет ответы на мучившие его вопросы . И еще мне хотелось бы критикам задать вопрос - а кто у нас сегодня в России серьезный оперный композитор ?

МЛФ: http://www.izvestia.ru/culture/article3131094/ Вот, ещё Мария Бабалова, соизволила. Это 23 июля. Молодую Екатерину, пела Елена Семенова.


Лора: Ничего еще не видела и не читала либретто , но предполагаю , что граф Орлов будет петь с молодой Екатериной , а Образцова наверняка будет петь третий ее образ , так что Николаю никак не быть фаворитом Образцовой Такое ощущение от статей , что если ты написал "Аист на крыше" , то тебе даже смотреть в сторону оперного творчества нельзя , клеймо как будто ... Моцарт мог себе позволить почему то и симфонию написать, и танцевальный менуэт для бала , и церковные сонаты для службы в храме. Хотя , Мария Бабалова очень сдержанно пишет про Николая в последнее время . И оперным инфант террибле не называет уже : )

МЛФ: http://spb.kp.ru/daily/24332.5/524826/ Есть видео, можно послушать, немного и посмотреть.

Алёна М.: В "МК" на днях было интервью Тухманова - говорил, что для эстрады уже не пишет, не видит достойных текстов. А "Царицу" назвал скорее мюзиклом и сказал, что не исключает - публика после спектакля будет распевать арии как популярные песни :) Я у себя в ЖЖ запостила эту новость, и одна девушка отозвалась - сказала, что "Правителей" распевает второй день :)

Алла: Алёна М. пишет: Я у себя в ЖЖ запостила эту новость, и одна девушка отозвалась - сказала, что "Правителей" распевает второй день :)Можно подробнее.Кто эти Правители и кто распевает?У себя в ЖЖ- это что?

Элен: Алёна М. пишет: В "МК" на днях было интервью Тухманова - говорил, что для эстрады уже не пишет, не видит достойных текстов. Ясно. Тухманов не видит достойных поэтов-песенников. А Крутой не пишет для эстрады, потому что не видит достойных исполнителей. Отсюда делаю вывод, что остались только достойные композиторы Но они не видят... см. выше. Замкнутый круг. Что делать бедному зрителю? Придётся признать.что достойных зрителей тоже не осталось - не для кого стараться поэтам, композиторам и певцам. Вот они и не стараются...



полная версия страницы